ПОЧЕМУ Я ЛГУ О СВОЕМ КЕСАРЕВОМ СЕЧЕНИИ

Когда я лгу о своем кесаревом сечении, я путаюсь и мямлю что-то типа «это было необходимо с медицинской точки зрения» (это было не так) и «большой ребенок» (он был немаленьким, но бывают более крупные дети, рожденные естественным путем). Иногда на это отвечают кивком или коротким сочувствующим взглядом до того, как разговор продолжится. А иногда, совсем нечасто, люди расспрашивают о подробностях. Они хотят, чтобы я знала, что подавляющее большинство женщин могут рожать малышей естественным образом и что этот процесс может быть вполне по силам любой женщине. Они злятся от моего имени, будто посредством операции надо мной поиздевались, и их речь пестрит статистическими данными вместе со словами типа «неоправданное кесарево». Мне остается только краснеть, смущаться и медленно кивать головой в знак согласия.

Это правда – роды, рождение ребенка может быть одной из этих позитивных вещей, в идеале так и должно быть.

У меня не было медицинской причины для операции. Кесарево сечение предлагается для переживших сексуальное насилие; и я не сомневаюсь, что роды причинили бы мне вред – возможно, не сразу, медленно, когда детали просочились бы из прошлого, когда кошмары начались бы снова, и паника заставила бы меня запереться в моем доме, проверяя окна и двери со словами: «Теперь я в безопасности. Теперь я в безопасности». А может это было бы быстро; я могла бы пережить внутреннюю смерть мгновенно, мои ноги были бы в стременах, а кто-то незнакомый рассказывал бы, что происходит с моим телом – снова. Шепот у меня над ухом: «Просто дыши, дорогая, просто дыши. Скоро все закончится».

Процент кесаревых сечений растет; примерно 1 роды из 3 включают в себя абдоминальное хирургическое вмешательство. Для безмолвной, но значительной части этих женщин причина заключается в их головах, а не в их телах. У меня было абсолютное стремление прожить потрясающие естественные роды. Я читала книги и разговаривала с друзьями, которые описывали их опыт как «изменивший жизнь». Я представляла себе, как дышу во время схватки, как рука мужа лежит на моей спине, а акушерка говорит, что скоро я встречусь со своим малышом.

Но на протяжении всей моей беременности воспоминания о насилии постоянно всплывали в моем сознании. Это была скрытая напряженность на каждом осмотре, каждом приеме, когда мое тело подвергалось грубому обращению без объяснений и мои чувства не признавались. Я шла домой и отдыхала. Я говорила с моим ребенком и практиковала методы практики, которые помогали мне раньше много раз. Я пила свой чай из листьев малины, смотрела видеоролики о родах на YouTube и регулярно ходила на  сеансы иглоукалывания.

Это не помогло.

Я справлялась до 40 недель и 2 дней до того самого момента, пока я не сдалась в кабинете акушерки. Мой ребенок, весивший примерно 8.5 фунтов (3,855 кг – Прим. переводчика), не прижался головкой к малому тазу, да еще фразы “индукция” и “щипцы”, от которых у меня учащалось сердцебиение и мутилось в глазах. Я не могла осуществить эти роды. Я нуждалась в тихих родах со спокойным дыханием и выбранной мною музыкой, нежно звучащей в комнате. Я не могла осуществить эти роды с людьми, которые входят и выходят, проверяют раскрытие и заносят мое тело в таблицу вмешательств, записанных в моей карте.

Я не могла бы восстановиться после таких родов, это как будто повторяет восстановление после насилия – быть безличностной и безучастной в этой радости. Я выбрала операцию. Подписав форму согласия добровольно и с облегчением, я всецело наслаждалась беременностью последние 4 дня. Страх ушел. Да, конечно я могла бы попробовать вагинальные роды. Но не ставите ли Вы под угрозу свое душевное здоровье? Не рискуете ли Вы исчезнуть на месяца или годы пока не отвоюете обратный путь к чувству безопасности в своей шкуре? Я сделала выбор – выбор, которому по прежнему верна. Мой сын, мой превосходный, красивый мальчик был рожден в операционной. Мой муж и я смеялись тогда, когда врач держал его. Мы смеялись, потому что он был здесь, здоровой и невредимый, и такой же была я.

Есть множество женщин с историями схожими с моей; возможно у них будут хорошие тихие роды, в роддоме – роды, которые исцеляют, а не ранят. Или, возможно, они смотрят на этот ком медицинских вмешательств и думают: я уже совершенно измотана, мне нечего терять. Многие вообще не хотят никакие роды:  ни роды с релаксирующей музыкой, ни затуманенные петидином( обезбаливающее – прим. пер). Они подписываются под оперативным вмешательством, чувствуя себя свободными, зная что будет и будучи готовыми к этому. Это вообще не имеет значение в данном случае.

Важно сделать выбор, важно чувствовать контроль и быть услышанной.

Это про то, чтобы взглянуть на свое тело и сказать: “Ты сильное. Ты выжило. И ты продолжишь жить”.

Наличие шрама снаружи моего тела никогда не потревожит меня, потому что это то, что выбрала я сама. Я люблю этот шрам и благодарна за него. Если вы когда-либо в жизни разговоритесь с кем-то вроде меня, кто утаивает детали и кто не участвует в искренних обсуждениях родов взахлеб – оставьте ее шрам от кесарева сечения в покое. Не трогайте ее. Не говорите ей, что она сделала. Она уже знает, и у нее есть другие, глубинные внутренние шрамы, с которыми ей еще нужно справиться.

Спасибо большое переводчикам Алия Нуртаиева и Полина Бирюкова.

Оригинал статьи отсюда: http://www.scarymommy.com/lie-about-my-c-section/

Источник изображения: http://babyben.ru