ТРЕНИНГ ПО ОБЕЗБОЛИВАНИЮ РОДОВ

Как зародилась идея?

Один из первых опытов использования гипноза по обезболиванию родов описан в книге Милтона Эриксона и Эрнеста Росси «Гипнотерапия. Случаи из практики» – М.: Психотерапия, 2013. – 528 с.
Милтон Х. Эриксон (1901-1980) – доктор медицины, всемирно известный гипнотерапевт, по праву считающийся непревзойденным гением психотерапии.

В статье описывается случай из практики Милтона Эриксона, к которому обратилась женщина в середине беременности. Она находилась в счастливом браке и с радостью ждала ребенка, однако, будучи знакомой с психологией, опасалась, что негативный опыт собственного детства будет мешать ей быть хорошей матерью. После нескольких месяцев успешной практики, клиентка захотела применить гипноз для предстоящих родов.

«На следующем сеансе, который состоялся через несколько дней, она заявила, что больше всего ее интересует идея родов под гипнозом. После долгих обсуждений с мужем, который по большей части слушал, она решилась на анальгезию, если таковая была возможна. Она объяснила, что хочет, чтобы ее опыт родов был похож на ощущение, которое она запомнила с детства, когда целиком проглатываешь вишенку или льдинку и с приятным чувством и интересом ощущаешь, как она спускается по пищеводу.

Подобным образом ей хотелось ощущать родовые схватки, чувствовать, как ребенок опускается по родовому каналу. Все это она хотела испытать без малейшего ощущения боли. Когда ее спросили по поводу возможности эпизиотомии (хирургического разрезания промежности – прим. Анастасии Ивановой), она объяснила, что хочет испытать ощущение рассечения без боли и к тому же хочет чувствовать, как ей накладывают швы.

Когда ее спросили, не хочет ли она в какой-то момент почувствовать ощущение боли для пробы, она ответила «Боль никоим образом не должна стать частью процесса рождения ребенка. Удивительно, но всех приучили верить в боль. Я должна родить ребенка так, как хочу. Я хочу, чтобы мое внимание ни на минуту не отвлекалось мыслями о боли». Поэтому, идя навстречу ее пожеланиям, ее обучили вызывать полную гипнотическую анестезия. (Обычно эта процедура заключается в переходе от онемения к анальгезии, а затем к анестезии.) (Анальгезия – это уменьшение чувствительности, анестезия – это полное или почти полное отсутствие каких-либо ощущнеий. Прим. Анастасии Ивановой). Поскольку в этом случае анальгезия была главной целью, то всесторонне наводилась анастезия, а затем последовательно трансформировалась в анальгезию. (Возможность полностью превратить анестезию в анальгезию вызывала сомнение, но это позволяло удовлетворить желания пациентки, и, даже если бы анестезия сохранилась, она только дополнила бы эффективность анальгезии.)

Когда пациентку в достаточной степени подготовили к различным клиническим тестам на анальгезию, с ней провели всестороннее обучение по развитию глубокого сомнамбулического постгипнотического транса в той степени и с тем типом анальгезии, о которых вы только что узнали, и теперь пациентка могла начать рожать, без какого-либо дальнейшего контакта с Эриксоном.

Ей дали дополнительные инструкции относительно того, что по завершении родов она проснется с полным и непосредственным осознанием всего опыта. После этого она вернулась домой и погрузилась в спокойный приятный сон, который длился около двух часов, а потом у нее было очень приятное пребывание в родильном доме, где она строила планы относительно своего счастливого будущего.

Что из этого вышло?

Примерно через семь недель после родов она вместе с мужем и дочерью-младенцем снова пришли к Эриксону. Они рассказывали, что когда ее привезли в родильный дом, она сразу погрузилась в сомнамбулический транс. Во время схваток и родов муж находился рядом с ней. Она свободно разговаривала с мужем и акушеркой, и с интересом описывала им свои схватки. Она осознавала, как ей сделали эпизиотомию, как из родового канала появилась головка ребенка, как ребенок родился, и как ей накладывали швы на разрез промежности – и все это было без боли. Изгнание плаценты вызвало у нее вопрос, не двойня ли у нее, потому что она почувствовала еще одно движение вниз. Когда ей сказали, что это плацента, она даже посмеялась над своей ошибкой. Она считала стежки, когда зашивали разрез промежности, и поинтересовалась, вдруг врач обманул ее и сделал местное обезболивание: она ощущала иглу, и это ощущение напоминало безболезненное онемение сходное с онемением щеки под местной анестезией у стоматолога. Она вздохнула с облегчением, когда ее заверили, что никакой местной анестезии не было.
Ей показали ребенка, она внимательно посмотрела на него и попросила разрешения проснуться. Ей были даны указания, чтобы она полностью сохраняла раппорт (контакт – прим. Анастасии Ивановой) со своим мужем и акушеркой, и делала то, что требовалось в данной ситуации. И будучи неопытной в данной ситуации, она аккуратно старалась сделать все необходимое, чтобы пройти через эту ситуацию и, наконец, проснуться. Она снова посмотрела на ребенка. Затем, после того как она сказала мужу, что она целиком помнит весь свой опыт, и что все произошло в точности так, как она хотела, она вдруг заявила, что хочет спать. Прежде чем покинуть родильную палату, она крепко уснула и проспала полтора часа. Ее пребывание в роддоме оказалось для нее самым счастливым моментом.

Через два года она сообщила Эриксону о том, что ждет второго ребенка и попросила, чтобы с ней провели повторный курс практик, просто чтобы во всем удостовериться. Чтобы удовлетворить ее просьбу, было достаточно одного трехчасового сеанса глубокого транса. Большая часть времени была использована для получения более точной настройки ее состояния. Результаты оказались превосходными во всех отношениях».